«Историческое время выпало на нашу долю. Радуйтесь!». Кто помнит, по какому поводу выдал на-гора этот афоризм главный златоуст 90-х годов Виктор Степанович Черномырдин? Однако он, сам, может быть, того не желая, сформулировал смысл жизни целого поколения. Того, которому довелось жить в это самое историческое время. Нашего поколения.
Когда заходит речь про первые либеральные годы и тех, кто от них пострадал, первым делом вспоминают пенсионеров, одним махом выброшенных из нормальной жизни в запредельную нищету. И это правда. Вторым делом на ум приходит научно-техническая и гуманитарная интеллигенция, потерявшая возможность заниматься своим делом и получать за это достойное вознаграждение. Можно вспомнить и военных, и тех, кто работал на ВПК и вообще в промышленности, и другие сословия, как минимум не выигравшие от реформы.
Это мы в 1989–1992 годах встретили смену эпохи, как бедствие, стихийное, но желанное. У нас не было сгоревших сбережений, нас не выбросило на дно, как миллионы людей, оказавшихся виноватыми лишь в том, что были старше нас. У них не было уже ни времени, ни сил бороться за новую жизнь. Мы же плюнули на рухнувшие карьеры, на оказавшиеся вдруг не нужными профессии и пошли строить новое будущее – «светлое капиталистическое».
У нашего времени были свои черные даты и свои праздники. Вот о них-то и пойдет речь.
Что осталось у нас от 90-х годов? Две даты – 19 августа и 3 октября сегодня как-то неприлично вспоминать. Возле Белого дома, где разворачивались события и 91-го, и 93-го годов собираются сегодня лишь несколько десятков людей. Они не забыли.
Сейчас, через одиннадцать лет после штурма Белого дома лишь данные социологических опросов дают возможность сказать: россияне еще помнят свою недавнюю историю.
А что же они думают о ней? 58% россиян полагают, что «использование военной силы для достижения контроля над ситуацией» в тех условиях было неправомерно. Всего 16% ныне винят в драматическом исходе событий осени-93 руководителей ВС, а также вице-президента Александра Руцкого. Зато 32% критикуют «безответственную политику» Бориса Ельцина, а 33% полагают, что кризис власти в 1993 г. стал следствием «развала», начатого в стране командой Михаила Горбачева.
Для всего мира события октября 93-го в России стали шоком – тем более что бои в центре европейской столицы показывались в прямом эфире. Телекамеры CNN снимали штурм Белого дома из расположенной на противоположном берегу Москва-реки гостиницы «Украина».
У нас шока не было. Кровавая трагедия, «малая гражданская война» быстро стала предметом спекуляций, которые неплохо удавались проигравшей стороне. И сегодня уже мало кто помнит, что в 93-м народ не поддерживал ВС, что на Тверской собралось около 20 тысяч сторонников президента, в том числе много офицеров, и вовсю обсуждался вопрос штурма Белого дома именно силами этих дружинников.
Это забыто, и 37% российских граждан, по данным ФОМ, полагают, что события 1993 года оказали негативное влияние на дальнейшее развитие России, и только 18% считают, что это влияние было позитивным. Впрочем, мы сейчас живем во многом в другой стране, где формируются новые мифы, о пока еще близких 90-х.
Сейчас в России проступают карикатурные черты прежней советской жизни без тех плюсов, которые были в погибшей империи. Потому не факт, что бесценный опыт поколения 90-х будет востребован. А к новой эпохе снова надо привыкать. Только сил и энергии уже сильно меньше. И нет ответа на вопрос: есть ли смысл все проходить заново.
История – мамаша суровая, к сантиментам не склонная. И переиграть ее невозможно. Даже при всеобщем беспамятстве.
